Соловьев Евгений Андреевич — талантливый писатель. Род. в 1863 г.; учился на историко-филологическом факультете СПб. университета. Недолго был учителем гимназии. Под псевдонимом Скриба выдвинулся бойкими критическими фельетонами в "Рус. Жизни" и "Новостях". Принимал деятельное участие в "Биографической Библиотеке" Павленкова, для которой написал ряд биографий; из них обратили на себя особенное внимание посвященные Писареву, Толстому и Герцену (под псевд. Смирнов). Павленковм же издан интересный сборник рассказов и очерков Соловьев Евгений Андреевич из жизни идейной молодежи: "В раздумьи" (СПб., 1893). В 1898 г. изд. компилятивную книгу "Белинский в его письмах и сочинениях" (СПб.). С основанием в конце 1890-х гг. марксистской "Жизни" (см.) Соловьев Евгений Андреевич, под псевдон. Андреевич, становится присяжным критиком журнала, где были напечатаны широко заду манные, но под конец скомканные его статьи "Семидесятые годы" и статьи о Чехове и Горьком. Часть этих статей вошла в состав "Книги о Чехове и Горьком" (СПб., 1901) и "Очерков из истории, русской литературы XIX века" (СПб., 1903). Вдумчивый и работоспособный, Соловьев Евгений Андреевич был крайне беспорядочен в личной жизни. Страдая известной русской "слабостью", он часто откладывал работу до последнего момента и тут уже не стеснялся цитировать книги, которых вовсе не читал, на память делать цитаты из книг, прочитанных очень давно, и даже приводить огромные выдержки из разных книг без указания источника. Смущенный разоблачениями этого недостатка, Соловьев Евгений Андреевич на некоторое время исчезает из столичной печати, но вскоре под новым псевдонимом Мирский появляется в "Журнале для Всех". В 1905 г. изданная "Знанием" книга его (под псевд. Андреевич): "Опыт философии русской литературы" имела большой успех и в публике, и в критике. В том же году вышла переработанная его монография о Толстом. В августе 1905 г. он скоропостижно умер. Смерть его вызвала всеобщее сожаление. Опасно было бы полагаться только на его историко-литературные и критические работы, полные неточностей и ошибок; но они с большой пользой могут служить для вторичного ознакомления с предметом. Язык и литературная манера Соловьев Евгений Андреевич крайне неровны. Можно было бы назвать его писателем блестящим, если бы не размашистость, иногда переходящая в вульгарность. По общему складу своего историко-литературного метода Соловьев Евгений Андреевич — исключительно критик-публицист. Анализом чисто литературных свойств таланта отдельных писателей он вовсе не занимается. Публицистическая окраска особенно окрепла в его произведениях в конце 90-х гг., когда марксизм дал ему определенную нить. В "Очерках" он не сомневается в том, что "всякая идея, всякий новый художественный образ, как стрелки на часах, отмечают лишь переворот и перераспределение сил внутри общественного организма; без переворота в обществе не бывает и переворота в литературе". Весь ход русской литературы XIX века представляется Соловьев Евгений Андреевич как проявление борьбы классов и сословий и сводится к смене "дворянского" прекраснодушия озлоблением "разночинца" и предчувствием грядущей победы у представителей лозунгов пролетариата. В это прокрустово ложе марксистской схемы Соловьев Евгений Андреевич вгоняет все разнообразие отдельных писательских темпераментов и художественных сил. Позже, в "Опыте философии русской литературы", Соловьев Евгений Андреевич определяет "господствующую идею нашей литературы как аболиционистскую, освободительную". Для него "литература — борьба за освобождение личности и личного начала прежде всего". Таким образом "борьба классов" как будто забыта; вполне правильно признается "подвижничество за народ" всей русской интеллигенции, без различия "классов". По-прежнему, однако, проводится мысль, что "личность писателя, во всей пестроте и капризности ее обстановки и проявлений, все решительнее должна уйти из области истории литературы... Величайшей ошибкой было бы признавать, что мыслит отдельный человек: мыслят общественные группы, общественные классы. С отдельными именами связаны только наиболее удачные формулы". История литературы должна освободиться от "культа полубогов и героев, царей и царьков литературного мира".

Соловьев Евгений Андреевич Венгеров.