Чурило Пленкович

Энциклопедия Брокгауза Ф.А. и Ефрона И.А. (1890 - 1916гг.) Статьи для написания рефератов, курсовых работ, научные статьи, биографии (118447 статей и 6000 рисунков).

А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ы Э Ю Я A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W Z
Ч ЧА ЧЕ ЧЖ ЧИ ЧК ЧЛ ЧМ ЧО ЧР ЧТ ЧУ ЧХ ЧЬ ЧЭ ЧЮ
ЧУБ
ЧУВ
ЧУГ
ЧУД
ЧУЕ
ЧУЖ
ЧУЗ
ЧУИ
ЧУЙ
ЧУК
ЧУЛ
ЧУМ
ЧУН
ЧУП
ЧУР
ЧУС
ЧУТ
ЧУУ
ЧУФ
ЧУХ
ЧУЧ
ЧУЯ

Чурило Пленкович — герой русских былин, типичный щеголь-красавец "с личиком, будто белый снег, очами ясна сокола и бровями черна соболя", бабский угодник и заезжий Дон-Жуан. Постоянный соперник Дюка Степановича, Чурило Пленкович резко отличается от прочих богатырей киевского цикла. Свое иноземное происхождение он выдает тем, что из всех героев русского эпоса один заботится о своей красоте: поэтому перед ним всегда носят "подсолнечник", предохраняющий лицо его от загара. Былины о Чурило Пленкович распадаются по содержанию на два основных сюжета: 1) поездка князя Владимира в поместье Чурило Пленкович и служба последнего в Киеве стольником-чашником, а затем "позовщиком на пиры", и 2) связь Чурило Пленкович с женой Бермяты, молодой Катериной Никуличной, и смерть любовников от руки ревнивого мужа. Основной тип первой былины состоит в следующем. Во время традиционного пира к Владимиру является толпа крестьян с жалобой на молодцов Чурило Пленкович, которые повыловили всю дичь, а княжеских охотников избили булавами. Вторая группа жалобщиков — рыболовы, у которых молодцы Чурило Пленкович силой перехватили всю рыбу. Наконец, приходят сокольники и доносят князю, что дружина Чурило Пленкович повыловила соколов и кречетов на государевом займище. Только тогда Владимир обращает внимание на жалобы и, узнав, что неведомый ему Чурило Пленкович живет на реке Сароге, пониже Малого Киевца, у креста леванидова, берет княгиню Апраксию, богатырей, 500 дружинников и едет в усадьбу Чурило Пленкович Его встречает старый отец Чурило Пленкович, Пленко Сорожанин, приглашает в гридню и угощает. В это время подъезжает дружина Чурило Пленкович, показавшаяся князю такой многочисленной, что он подумал, уж не идет ли на него войной ордынский хан или литовский король. Чурило Пленкович подносит Владимиру богатые подарки и так пленяет гостей своей красотой, что Владимир забывает жалобы своих людей и приглашает Чурило Пленкович к себе на службу. Однажды во время пира Апраксия засмотрелась на "желтые кудри и злаченые перстни" Чурило Пленкович, подававшего к столу блюда, и, "рушая" крыло лебединое, порезала себе руку, что не ускользнуло o т боярынь. Когда княгиня просит мужа сделать Чурило Пленкович постельником, Владимир ревнует, видит" опасность и отпускает красавца в его усадьбу. Второй сюжет связан с предыдущим. Владимир назначает Чурило Пленкович "позовщиком". По обязанностям службы, последний идет к старому Бермяте Васильевичу приглашать на почестной пир князя, но, увидев молодую жену его, прекрасную Катерину, Чурило Пленкович "позамешкался" и не вернулся во дворец даже утром, когда Бермята был у заутрени. Свидание Чурило Пленкович с Катериной начинается игрой в шахматы, причем молодой "позовщик" делает ей три раза мат. Тогда она бросает доску и говорит, что у ней "помешался разум в буйной голове, помутились очи ясные" от красоты Чурило Пленкович и предлагает ему пойти в опочивальню. Сенная девка-чернавка извещает Бермяту об измене жены. Происходит полная трагизма сцена расправы над любовниками, и былина оканчивается смертью Чурило Пленкович и Катерины, причем в некоторых вариантах Бермята женится на сенной девке в награду за донос. Остальные подробности, очень важные для вопроса о западном происхождении заезжего щеголя, приводятся обыкновенно всеми исследователями.

Былины о Чурило Пленкович, полные и отрывки, известны более чем в 40 вариантах: см. "Сборник Кирши Данилова" под ред. П. Н. Шеффера (СПб., 1901, стр. 11, 41, 65-68, 189); Рыбников, I, №№ 45, 46; II, №№ 23, 24; III, №№ 24-27; A. Гильфердинг ("Сборник II отд. Академии Наук", LIX-LX, №№ 223, 224, 229, 242, 251, 268, 309); Н. Тихонравов и В. Миллер, "Былины старой и новой записи" (М., 1895, №№ 45, 46, 47, 48); А. Марков, "Беломорские былины" и "Известия II отд. Академии Наук" (1900, кн. II); Н. Ончуков ("Живая Старина", 1902, вып. III-IV, 361).

Былины о Чурило Пленкович разработаны пока очень мало. Даже относительно самого имени Чурило Пленкович существуют разнообразные теории. Одни ученые говорят о южнорусском происхождении его, так как разные варианты этого имени (Джурило, Журило, Цюрило) принадлежат к тем немногим эпическим именам, которые до сих пор сохранились в народных песнях Холмской, Подлясской и Галицкой Руси. В конце XIV в. упоминается боярский род Чурило Пленкович (nobilis... Czurilo, "Acta grodzkie i ziemskie", документ 1410 г.), из которого вышли основатели города Чурилова в Подольской губернии (А. Соболевский, "Заметки о собственных именах в великорусских былинах", "Живая Старина", 1890, вып. II, 95). По мнению академика А. Н. Веселовского, имя Чурило Пленкович произошло из древнерусского Кюррил — Кирилл, подобно образованию Куприан — Киприан и др. ("Сборник II отд. Академии Наук", т. XXXVI, стр. 81). Против такой этимологии возражал академик А. Соболевский, который предлагал другую теорию: Чурило Пленкович — уменьшительное имя от Чурослав, как Твердило — от Твердислав ("Живая Старина", 1890, вып. II, 95). Наконец, Всеволод Миллер думает, что на переход к в ч могла повлиять латинская форма Cyrillus ("Очерки русской народной словесности", М., 1897, стр. 121). Менее загадочно отчество Чурило Пленкович "Пленкович", которое есть собственно песенный эпитет, первоначально относившийся к самому Чурило Пленкович (щап — щеголь, щапить — щеголять), подобно тому как Соловей стал Рахмановичем, Микула — Селяниновичем (М. Халанский, "Сказания о кралевиче Марке", I, 137); из "Чурило Пленкович Щапленковича", т. е. Щеголевича, благодаря забытому первоначальному значению прозвища Чурило Пленкович, сложился отдельный образ "Пленка", богатого гостя — Сарожанина ("Великорусские былины киевского цикла", 208). Д. Ровинский производит Пленка от слова "плёнка" (" Русские народные картинки", IV, 97). А. Веселовский видит в Пленке Сарожанине фряжского гостя из Сурожа, древней Сугдеи (Судак в Крыму), откуда сурожанин означало "заморянин", а Пленк объясняется порчей слова "франк — итальянец" ("Сборник II отд. Академии Наук ", т. XXXVI, стр. 67, 78-81). В. Миллер не согласен с последним мнением, так как, по определению былин, двор Чурило Пленкович стоял на реке Сароге, Череге или на Почай-реке (Почайна), у святых мощей у Борисовых, и находит подобное название в древних поселениях новгородских пятин ("Очерки", 196-200); он указывает еще на то, что суффикс Пленко вполне подходит к старинным южнорусским и нынешним малорусским именам вроде Владимирко, Василько, Левко, Харько (там же, стр. 122). Не менее спорен вопрос о психологии самого героя, о его происхождении и значении в былинном цикле. Белинский передает содержание былины по записи Кирши и делает из нее вывод, что "в лице Чурило Пленкович народное сознание о любви как бы противоречило себе, как бы невольно сдалось на обаяние соблазнительнейшего из грехов. Чурило Пленкович — волокита, но не в змеином (Тугарин Змеевич) роде. Это — молодец хоть куда и лихой богатырь". Кроме того, критик обращает внимание на то, что Чурило Пленкович выдается из всего круга Владимировых богатырей своей гуманностью, "по крайней мере в отношении к женщинам, которым он, кажется, посвятил всю жизнь свою. И потому в поэме о нем нет ни одного грубого или пошлого выражения; напротив, его отношения к Катерине отличаются какой-то рыцарской грандиозностью и означаются более намеками, нежели прямыми словами" (" Отечественные Записки", 1841; "Сочинения", изд. Солдатенкова, т. V, стр. 117-121). Этому замечанию Белинского нашлось характерное объяснение, отмеченное впоследствии Рыбниковым, по словам которого, былины о Чурило Пленкович поются более охотно женщинами-сказительницами, а потому принадлежат к числу "бабьих старин", исключающих грубые выражения. По мнению Буслаева, такие реальные личности, как заезжий Чурило Пленкович и Дюк, расширили киевский горизонт иноземным влиянием и ввели в эпос новое, богатое содержание. Разбора былины по существу он не дает и только замечает, что Чурило Пленкович был кем-то вроде удельного князя ("Русский богатырский эпос", "Русский Вестник", 1862, и "Сборник II отд. Академии Наук", т. XLII, стр. 181-190). Д. Ровинский называет Чурило Пленкович "богатырем Алешкиной масти, потаскуном, бабьим соблазнителем" и прибавляет, что "Чурило Пленкович особенно жаловал Петр I; у него все чины всешутейшего собора звались Чурилами, с разными прибавками" ("Русские народные картинки", кн. IV, стр. 97-98).

Попытки ученых вникнуть глубже в вопрос о происхождении образа Чурило Пленкович отличаются некоторой кабинетной тяжеловесностью. Так, во время господства мифической теории даже имя отца Чурило Пленкович, переиначенное почему-то в "Плен", ставилось в связь с "пленом человеческого сознания у внешней космической силы", а происхождение Чурило Пленкович относилось к эпохе Даждьбога, когда "сам бог представлялся в плену, в узах" (П. Бессонов). С точки зрения той же теории смотрел на Чурило Пленкович и Орест Миллер, который даже в трагической развязке любовных похождений Чурило Пленкович готов был видеть какую-то "мифическую обусловленность", и отсюда выводил, что гибель героя могла указывать на его "первоначальное мифически-злое значение". Новейшими учеными был поставлен более реальный вопрос: какими путями Чурило Пленкович был вовлечен в киевский эпический цикл. М. Халанский приурочивает сказания о Чурило Пленкович к южной Руси, но выработку цельного типа Чурило Пленкович, вместе с Соловьем, Дюком, Микулой и Святогором, переносит к московскому периоду князей-собирателей, когда мирные свойства героев с охотой привлекались к северо-великорусскому эпосу. Против этого взгляда высказался Всеволод Миллер. Он находит в Чурило Пленкович несколько черт, говорящих о новгородском его происхождении: этот богач-красавец, опасный для мужей (в том числе и для самого Владимира, личность которого низведена с пьедестала эпического князя-правителя), "продукт культуры богатого города, в котором развитие промышленности и торговли отразилось на нравах его обитателей и создало людей независимых, превосходивших во всех отношениях князя". Этим Чурило Пленкович напоминает других, несомненно новгородских богатырей — Ваську Буслаева и гостя-Садка. На основании упоминаний в былине литовского князя, Миллер определяет и время обработки ее — конец XV в., период, предшествовавший падению Новгорода ("Почин общества любителей российской словесности", М., 1895, и "Очерки русской народной словесности", М., 1897, стр. 187-200). Академик А. Н. Веселовский видит в Чурило Пленкович чисто бытовую фигуру одного из тех греко-романских гостей-сурожан, которые появлялись в Киеве и изумляли более грубых соседей своей красотой, блеском культурных привычек и роскошью обстановки. Впечатление, произведенное Чурило Пленкович на Апраксию и Катерину, давало готовый материал для новеллы с трагической развязкой в стиле Giraldi Cintio ("Южно-русские былины" в "Сборнике Академии Наук", т. XXXVI, стр. 69-110). Относя происхождение типа Чурило Пленкович к киевскому периоду русской истории, Веселовский опирается, между прочим, на схожие имена в малорусских свадебных песнях (Журило, Цюрило). В. Каллаш также остановился на малорусских именах вроде Джурыло, отразившихся в некоторых былинах ("Этнографическое Обозрение", 188 9, кн. III, стр. 207-210, 1890, кн. VI, стр. 252). Кроме того, академик Веселовский привел целый ряд восточных и западных параллелей, правда, мало объясняющих происхождение былины, но указывающих на иноземный элемент, создавший образ изящного и пленительного героя, столь необычного на всем пространстве киевского цикла. В таком же направлении разрабатывал вопрос К. Ф. Тиандер, который привлек к сравнению параллельные скандинавские и шотландские сказания, испанские романсы, старофранцузские и некоторые славянские песни ("Западные параллели в былинах о Чурило Пленкович и Катерине" в "Журнале Министерства Народного Просвещения", 1898, XII).

А. И. Яцимирский.

Смотрии так же...