Убежища и убежищные города — Институт этот, состоящий в том, что известные помещения (храмы, священные места, дворцы и гробницы правителей или даже целые районы и города доставляют гарантированную безопасность всякому преследуемому — убийцам, преступникам, неприятелям. — ведет свое начало от самых ранних, доисторических форм человеческих обществ и представляет глубокий интерес не только для истории верований и культуры, но и для истории вообще. Достаточно сказать, что римское государство возникло из убежищного города, который миф связал с именем Ромула (см. ниже). У нас нет памятников Убежища и убежищные города доисторического периода, но их вполне заменяют учреждения ныне живущих племен, стоящих на самой первобытной ступени. Самая примитивная форма Убежища и убежищные города найдена недавно (1899) Спенсером и Гилленом у племен Центральной Австралии. У этих племен имеются священные места, обыкновенно какие-нибудь уединенные пещеры, дающие полную безопасность всякому преследуемому. Это места, где хранятся их величайшие святыни, так назыв. Churinga, таинственные палки и камни, служащие обиталищами душ отошедших и ныне живущих поколений (у австралийцев, как у многих других первобытных племен, существует вера в множественность душ, так что одна из душ может жить вне человека в одной из Churinga). Все вокруг этих хранилищ считается священным и неприкосновенным: преступно сорвать травку, отломать ветку, преследовать зверя, а тем более человека, ищущего там спасения. Аналогичный факт находим на одном из о-вов Самоа, Upolu, где существует старое дерево, в котором устроил свою обитель бог Vave, и вот всякий убийца или вообще тяжкий преступник, успевший добраться до этого дерева, считался в безопасности от преследований кровного мстителя. Дерево так и назыв. — деревом Убежища и убежищные города людей. У других, несколько более развитых племен роль Убежища и убежищные города играют храмы, домашние очаги, и следовательно, всякое жилище, гробницы вождей, их дворцы и, наконец, специально назначенные для этого деревни и города. Так, у индейцев Калифорнии всякий добравшийся до храма (vanquech) с этого момента освобождался от всякого преследования, считаясь как бы искупившим свою вину навсегда. Такими же привилегиями пользовались храмы у оджибеев и др. Безопасность, приобретаемая пребыванием у домашнего очага даже личного врага, — еще более обычный факт у первобытных народов. Ни перед чем не отступающий в делах кровной мести или жажды грабежа бедуин или туркмен не только не тронет своего врага, переступившего порог его палатки, но окажет ему величайшее гостеприимство, хотя это в то же время не помешает ему предательски убить своего гостя сейчас после того, как тот покинет его кров. В других местах в роли Убежища и убежищные города выступают гробницы. У галласов Вост. Африки преследуемые находили Убежища и убежищные города в домике по соседству с гробницей короля. То же у баротсе Южной Африки, у которых Убежища и убежищные города служат не только гробницы королей, но и резиденции королевы и ее первого министра. Подобными же привилегиями Убежища и убежищные города пользуется резиденция султана в одном из округов на Борнео, с той только разницей, что преследуемые за спасение своей жизни платят навсегда своей свободой, становясь вместе со своим потомством рабами султана. Но наиболее характерную форму Убежища и убежищные города представляют Убежища и убежищные города города, специально назначенные для спасения преследуемых. Их мы находим уже не у одних евреев (см. ниже), у которых они приобрели уже значение гуманитарного института для неосторожных убийц, но и у народов совершенно первобытных, например, у сев.-американских индейцев, у которых, по словам одного писателя XVIII в., "каждое племя имело либо особый дом, либо целое селение, которое служило верным пристанищем для всякого убийцы или несчастного военнопленного, успевшего благополучно добраться до них". У индейцев племени крики такие Убежища и убежищные города носили специальное название "белых городов" в противоположность "красным, или военным, городам", не дававшим права Убежища и убежищные города В некоторых местах такие Убежища и убежищные города становятся в конце концов местами обязательной ссылки. Так, у кафиров Гиндукуша не только всякий убийца, сам и его семья, но даже зятья его с их потомством обязаны сейчас после совершения убийства покинуть родное селение и переселиться в специально отведенные убежищные города, занимающие целые районы, населенные исключительно изгнанниками и их потомками. Весьма оригинальную форму представляют священные селения, открытый недавно г-жой Кингсли в Западной Африке (Калабаре и Французском Конго). Здесь в специально отведенных селениях и на прилежащих территориях находят себе законное Убежища и убежищные города всякие преступники — воры, заклинатели, женщины, имевшие несчастие родить двойню, и т. п. Подобные убежищные города, притоны всякого сброда, беглого и преступного элемента, по гениальной догадке Фразера, могут считаться прототипом древнего Рима, как можно судить по описаниям истории его основания у Ливия, Страбона, Дионисия Галикарнасского, Плутарха, описаниям, которые новейшими историками принимались за сказку. В действительности территория вокруг легендарного храма, воздвигнутого будто бы Ромулом на Капитолийском холме, дававшая Убежища и убежищные города и безопасность всяким беглецам, рабам, несостоятельным должникам, убийцам и всякому другому преследуемому элементу, из которого потом образовался грозный Рим, — была не чем иным, как древним религиозным Убежища и убежищные города, санкционированным храмом неизвестного бога, таким же Убежища и убежищные города, как Убежища и убежищные города селения Западной Африки, описываемые Кингсли, или Убежища и убежищные города кафиров в Гиндукуше. С какой быстротой образуются большие, сильно организованные оседлости из беглых элементов, примером может послужить история Желтуги (см.), разноплеменной колонии беглых на китайском берегу р. Амура, где 10000 сброд беглых и искателей приключений, не тревожимый китайским правительством, в самое короткое время создал хорошо организованную мирную республику золотоискателей. Генезис Убежища и убежищные города кроется в родовых учреждениях первобытных племен, родовом культе и воззрениях табу (Штернберт). Прежде всего, нужно принять во внимание, что круг общения первобытного человека ограничивается ближайшими его соседями, которые являются для него в той или другой степени родственными, и на них, следовательно, косвенно переносятся нормы внутриродовых отношений. А внутри рода жизнь каждого члена считается абсолютно неприкосновенной: каждый сородич пользуется не только защитой и покровительством, но и безнаказанностью даже за убийство сородича. Отсюда всякий, хотя бы и не сородич, но единоплеменник, т. е. человек общего происхождения, приобретал безнаказанность, раз он становился под покровительство одного из общеродовых божеств, напр. очага, древнейшего из родовых божеств, хозяина огня, олицетворявшего одного из предков, быть может, даже и похороненного под очагом. А раз очаг давал защиту единоплеменнику, он давал его ео ipso уже всякому, хотя бы и совершенно чуждому, пришельцу по предположению, что этот последний может оказаться единоплеменником, так как нет никакой возможности знать всех своих единоплеменников, разбросанных часто по огромной территории. Но и все другие боги, кроме хозяина огня, первоначально были родовыми (см. Теория родового быта, Сравнительное изучение религии, Тотемизм), отсюда храмы и всякие обители божеств давали защиту — в силу расширения идеи внутриродовой безнаказанности — всякому сначала единоплеменнику, а потом и чужаку — защиту общеродового божества, т. е. такого, которое было божеством прарода до размножения и разветвления его. Новые, отдельные родовые боги могли и не давать защиты. В этом кроется причина, почему у греков, напр., только известные храмы давали право Убежища и убежищные города Аналогично объясняются и Убежища и убежищные города, доставляемые гробницами вождей, которые в глазах первобытного человека являются часто божествами и в то же время прародителями, хотя, быть может, в отдельных случаях только фиктивными: с точки зрения варвара, совершенно достаточно, если гробница хотя бы одного фактического прародителя — вождя служила когда-либо Убежища и убежищные города, чтобы гробницы всяких вождей, по распространенному толкованию табу, в свою очередь пользовались теми же привилегиями. Далее, основания института Убежища и убежищные города кроются в воззрениях табу (см.), по которым известные священные места являлись строжайше неприкосновенными. Естественно, что эти кары должны были удерживать даже кровного мстителя от преследования убийцы, осмелившегося искать Убежища и убежищные города в запретном месте. С другой стороны, снисходительность богов, которые оставляли безнаказанными самое дерзкое нарушение табу со стороны преследуемого, должно было внушить непреклонное убеждение варвару, что неприкосновенность преследуемого, укрывшегося в святилище, — веление самого божества, которое должно быть исполнено. Что такая неприкосновенность вызывалась именно страхом перед нарушением табу, мы видим на Убежища и убежищные города в Новой Гвинее, где народ вполне уверен, что преследование человека, укрывшегося в храме (dubu), влечет за собою неизбежно паралич рук и ног. Ясно, что право Убежища и убежищные города нисколько не носило первоначально морального или гуманитарного характера, являясь простым актом самосохранения против кары за нарушение табу. Поэтому мы видим столько ухищрений, употреблявшихся как преследуемыми, так и преследователями в желании либо сохранить, либо прервать действие табу. Ярким примером может служить выход греческого пленника из храма с веревкой в руках, украденной в алтаре, и радость преследователей, воспользовавшихся тем, что веревка оборвалась. По коренному свойству института табу — все более и более расширять область своего действия и выходить далеко за первоначальные пределы — табу Убежища и убежищные города с течением времени во многих местах выработалось в обязательный институт, требовавший создавание Убежища и убежищные города для всякого преследуемого, институт Убежища и убежищные города городов, которые мы видели у евреев, краснокожих, в Зап. Африке и на склонах Гиндукуша. Весьма интересная гипотеза Фразера об Убежища и убежищные города городах как прототипе древнего Рима высказана им в его ст. "The origin of Totemism" ("Fortnightly Review", 1899, апрель), о новейших открытиях Убежища и убежищные города у австралийцев см. Spencer и Sillen, "The natives tribes of Central Australia" (Л., 1900); Mary Kingsley, "Travels in W. Africa" (Л., 1897) и лит. ссылки в ст. Frazer'a.

Л. Штернберг.