Принуждение в гражданском обороте Принуждение в гражданском обороте к совершению юридических актов лишает последние основного элемента их действительности — наличности свободной воли и потому должно вызывать их недействительность. Признание этого правила, однако, не скоро было достигнуто юристами и законодательствами. В сделках старого права Принуждение в гражданском обороте не служило основанием для разрушения силы сделки. Формально выраженная воля служила единственным источником юридических последствий акта и не подлежала оспариванию. Претор в Риме нередко сам принуждал стороны к даче обязательств. Отсюда у римских юристов встречается положение, что выраженная по Принуждение в гражданском обороте воля все-таки воля (quamvis si liberum esse noluissem tarnen coactus volui). Позднее претор выступил на борьбу с насилием при заключении актов, сперва давая стороне принужденной restitutio in integrum, а затем и путем предоставления эксцепции при судебном осуществлении права, приобретенного по такой сделке, и иска на оспаривание сделки (exceptio et actio quod metus causa) не только принужденной стороне, но и третьим лицам, заинтересованным в результате сделки. Принуждение в гражданском обороте стало, таким образом, рассматриваться более вредным явлением оборота, чем обман (см.). Ст. 702 русских гражданских законов до сих пор имеет в виду лишь физическое Принуждение в гражданском обороте к совершению актов (vis absoluta): "Принуждение в гражданском обороте бывает тогда, когда кто-либо, быв захвачен во власть другого, принуждается к отчуждению имущества или вступлению в обязательства насильственно, страхом настоящего или будущего зла, могущего постигнуть его лицо или имущество". Статья эта основана на Уложении царя Алексея, боровшегося с такими явлениями, как захват лица принуждаемого во двор принудителя и составление затем акта при участии подьячего. При возможности таких явлений, конечно, не могло быть речи о борьбе с так называемым психическим Принуждение в гражданском обороте (vis compulsiva), о котором идет речь в современных постановлениях о Принуждение в гражданском обороте и шла в позднейшем римском праве. Современные законодательства не допускают и того, чтобы одно лицо вынуждало у другого согласие на акт путем давления на его мысль и волю, способного парализовать свободу действий нормального участника гражданского оборота. Угроза серьезным (способным поколебать и твердого человека) и противозаконным злом (угроза, например, предъявить вексель ко взысканию не есть Принуждение в гражданском обороте), имеющим последовать в случае несогласия на акт, разрушает поэтому силу акта. При этом одни из кодексов (французский, прусский, австрийский) признают сделку ничтожной с самого начала (см. Действительность юридических актов), другие — недействительной, т. е. оспоримой (саксонск.). Общегерманское уложение присоединяется к последнему мнению, признавая оспоримость акта и в руках третьего лица, извлекшего из него выгоды, раз оно знало или должно было знать о пороке при заключении акта. Как указано выше, постановления русского права о Принуждение в гражданском обороте не разработаны специально, хотя общее начало признано: "свобода произвола и согласия нарушается принуждением" (ст. 702). Из ст. 1686 и 1687 Уложения о наказаниях, налагающих наказание за Принуждение в гражданском обороте к совершению акта "силой или угрозами", ст. 777 устава угол. суд., гласящей, что "вещи, добытые через преступное деяние, возвращаются их хозяину, хотя бы он не предъявил никакого иска". Ст. 1706, т. Х, ч. 1-й и постановлений о заключении брака (ст. 12, 37 п. 1, 62, 666) судебная практика выводит заключение о ничтожности актов, совершенных через Принуждение в гражданском обороте Общегерманское гражданское уложение допускает возможность оспаривания акта, совершенного с наличностью Принуждение в гражданском обороте, в годовой срок (ст. 124), исчисляемый с того момента, как миновал страх осуществления угрозы. Ст. 703 русских гражданских законов гласит: "В случае Принуждение в гражданском обороте надлежит заявить о том окольным людям или местной полиции того же дня, как оное произошло, и затем не далее третьего или четвертого дня, и отнюдь не позже недели после того, просить о произведении расследования". Сначала сенат строго держался недельного срока, но затем пришел к выводу, что пропуск этого срока не лишает права на оспаривание сделки. Ср. Regelsberger, "Pandecten" (§ 145); Загоровский (ст. в "Юридич. вестнике", 1890, № 1).

В. Н.